Владимир Николаевич Дружинин «Психология и психодиагностика общих способностей.»

Пока мы оставим в стороне вопрос том, является ли любая психическая система функциональной в смысле П.Н.Анохина, то есть системой, обеспечивающей достижение полезного человеку результата.

Правда, В.Д.Шадриков вводит понятие общей ода­ренности, определяя ее как пригодность к широкому кругу деятельностей или сочетание способностей, от которых зависит успешность разных деятельностей, но и в этом случае общее не предшествует частному, а наоборот есть результат «сборки» отдельных элементов.

Принцип «общее предшествует частному», который является результатом развития общего в процессе дифференцировки, является принципом систем, наиболее освоенных современной психологией.

Различая специальные и общие способности, Д.Н.За­валишина вслед за Б.М.Тепловым связывает общие способности с более общими условиями ведущих форм человеческой деятельности, а специальные — с отдельными видами деятельности [5]. Тем самым вновь проводится линия «деятельностной редукции»: способности консти­туируются не по видам психической функциональной сис­темы, а по видам деятельности.

Разумнее было бы предположить, что способности связаны с какими-то общими сторонами функцио­нирования психики, которые, конечно, проявляются, но не в конкретных деятельностях или группировках деятельностей, а в общих формах внешней активности (поведения) человека.

Следуя Б.Ф.Ломову [6], выделявшему три функции психики: коммуникативную, регуляторную и познава­тель­ную, можно было бы говорить о комму­никативных, регуляторных и познавательных способ­ностях, но это значило бы свести дело к тем же психическим процессам.

Но, возможно, в каждом психическом процессе есть такие стороны, которые характеризуют его как и другие психические процессы?

Воспользуемся когнитивной парадигмой (как она ни условна) и рассмотрим работу целостной психики как оперирование знаниями.

В этом процессе можно выделить приобретение знаний, применение знаний, преобразование знаний, а также сохранение знаний.

Процессы преобразования знания происходят и при коммуникации, и при регуляции, и при познавательной активности. Абстрагируемся мы лишь от аффективно-волевого процесса, поскольку понятие способности ближе к операционально-когнитивной его стороне.

Есть также основание объединить получение знаний в единый двунаправленный процесс. Тем самым мы имеем следующую схему, где компонентами выступают три перечисленных выше системы.

Эта система имеет один вход и один выход. Способность к применению знания можно было бы отождествлять с интеллектом как способностью решать задачи на основе имеющихся знаний (тестовый интеллект).

Обучаемость характеризует систему приобретения знаний, а креативность (общая творческая способность) — процесс преобразования знаний (с ним связано во­обра­жение, фантазии, порождение гипотез и пр.).

Сохранение знаний преимущественно связывается с долговременной памятью, но, поскольку ее содержание не является актуальной психической реальностью (в отличие от содержания кратковременной памяти), есть основания считать этот процесс физиологическим, либо, по крайней мере, — психофизиологическим. Итак, поскольку мы выделили три основных глобальных процесса, стоит остановиться на их характеристиках и описаниях.

Рассмотрение этих отношений предваряет изложение основного материала. Поэтому некоторые высказывания могут звучать как ничем не обоснованные произвольные постулаты.

Предположим, что понятия «общая одаренность», «текучий интеллект», «общий фактор», «умственная энергия» являются тождественными по предметному содержанию и отражают некоторую общую способность, характеризующую по Б.М.Теплову легкость и успешность осуществления любой формы внутренней или внешней активности личности. Предположим также, что поня­тие «групповые факторы интеллекта» (по Спирмену) по содержанию соответствуют «кристаллизованному интел­лекту» как объединению этих факторов (по Р.Кэттеллу). Поскольку групповые факторы характеризуются прежде всего видом материала задачи (вербальный, числовой, изобразительно-пространственный), то разумно полагать, что операции соответствуют знаниям того или иного содержания, которыми овладевает индивид в онтогенезе. С ними сопряжены определенные мотивы и личностные черты.

Предположим и то, что актуальная креативность возникает, как и групповые факторы интеллекта, на базе «общей способности» и, возможно, распадается на вербальную, числовую и изобразительную (невербальную), т.е. структура креативности соответствует структуре групповых факторов интеллекта. Возможно, что существует и «общая креативность» как аналог общего интеллекта.

Каждой общей способности соответствует специфи­ческая мотивация и специфическая форма активности, как-то: креативности — мотивация само­акту­а­ли­зации (по А.Маслоу) и творческая активность, интеллекту («кристал­лизованному») — мотивация дости­жений и адаптивное поведение, а обучаемости — познавательная мотивация.

Частично эти предварительные соображения будут подтверждены, а частично — опровергнуты при изложении и анализе результатов экспериментальных исследований в следующих главах книги.

ЛИТЕРАТУРА

1.Бодалев А.А. О направлениях и задачах научной раз­работки проблемы способностей // Вопросы психо­ло­гии. 1984. N 1.

2. Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.

3.Теплов Б.М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961.

4.Шадриков В.Д. Способности, одаренность, талант //Раз­витие и диагностика способностей. Отв. ред. Дру­жи­нин В.Н., Шадриков В.Д. М.: Наука, 1991. С. 11.

5. Завалишина Д.Н. Психологическая структура спо­собностей // Развитие и диагностика способностей. М.: Наука, 1991.

6. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы пси­хологии. М.: Наука, 1984.

глава 2. ОБЩИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ

2.1. Факторные модели интеллекта

Термин «интеллект», помимо своего научного значения (которое у каждого теоретика свое), как старый крейсер ракушками, оброс бесконечным количеством обыденных и популяризаторских истолкований.

Одно перечисление взглядов авторов, которые в той или иной мере касались этого предмета, заполнило бы весь объем книги. Поэтому остановимся на краткой и, на мой взгляд, наиболее приемлемой трактовке понятия интел­лект. В качестве критерия используем поведенческий пара­метр.

Когда говорят об интеллекте как некоторой способ­ности, то, в первую очередь, опираются на его адап­та­цион­ное значение для человека и высших животных.

Интеллект есть некоторая общая способность прис­пособления к новым жизненным условиям, как полагал В. Штерн. Приспособительный акт — решение жиз­ненной задачи с помощью интеллекта, осуществляется посред­ством действия с мысленным («ментальным») эквивалентом объекта, посредством «действия в уме» (или же, по Я.А.Пономареву, «во внутреннем плане дейст­вия»[1]). Благодаря этому, решение проблемы может быть осуществлено здесь и теперь без внешних поведенческих проб, правильно и одноразово: пробы, проверка гипотез осуществляется во «внутреннем плане действия».

Согласно Л. Полани [2], интеллект относится к одному из видов приобретения знаний. Но на взгляд большинства других авторов, приобретение знаний (ассимиляция по Ж. Пиаже) выступает лишь служебным моментом по отношению к применению знаний при решении жизненной задачи. Важно, чтобы задача была действительно новой или, по краней мере, имела компонент новизны. С проб­лемой интеллектуального поведения тесно связана проб­лема «трансфера» — переноса «знаний — операций» из одной, уже решенной задачи, на другую (новую).

Но в целом, развитый интеллект, по Ж. Пиаже, про­яв­ляется в универсальной адаптивности, струк­тури­ро­ва­нии равновесных отношений между индивидом и средой.

Любой интеллектуальный акт предполагает активность человека, и наличие саморегуляции при его выполнении. По мнению М.К. Акимовой, основой интеллекта является именно активность. Между тем как саморегуляция играет вспомогательную роль обеспечения необходимого для решения задачи уровня активности. К этой точке зрения примыкает Э.А.Голубева [3,4], полагающая, что активность и саморегуляция являются базовыми факторами, обеспечивающими интеллектуальную продук­тивность (Э.А.Голубева добавляет еще работо­способ­ность). Но фундамент дома не есть сам дом, поэтому подобными мнениями проблему интеллекта не прояснишь.

При всем при том, в этой точке зрения на природу интеллекта как способность есть одно рациональное зерно, которое становится заметным, если взглянуть на эту проблему с позиций отношения сознательного и бессоз­нательного в психике человека.

Еще В.Н. Пушкин рассматривал мыслительный процесс с позиций взаимодействия сознания и подсознания. При этом на разных этапах решения проблемы ведущая роль от одной структуры переходит к другой. Если на стадии постановки задачи и анализа сознание играет решающую роль, то на стадии «инкубации идеи» и порождения гипотез решающую роль играет активность бессознательного. В момент «инсайта» (неожиданного открытия, озарения) идея прорывается в сознание, благодаря «короткому замы­канию» по принципу ключ — замок, что сопро­вожда­ется яркими эмоциональными переживаниями. На стадии же отбора и проверки гипотез, а также оценки решения вновь доминирует сознание.

Можно заключить, что при интеллектуальном акте доминируют, регулируют его сознательные процессы, а подсознательные выступают в качестве объекта регуляции, т.е. в субдоминантном положении.

Для удобства изобразим следующую схему:

Интеллектуальное поведение сводится к принятию правил игры, которое системе, обладающей психикой (будь то человек или животное), навязывает среда. Критерием интеллектуального поведения является не преобразование среды, а открытие возможностей среды для адаптивных действий индивида в ней. По крайней мере, преобразование среды (творческий акт) лишь сопутствует целесообразной деятельности человека, а его результат, (творческий продукт) есть «побочный продукт деятельности», по терминологии Я.А.Пономарева, который может быть осознан, или, как правило, не осознан субъектом.

Можно дать первичное определение интеллекта как некоторой способности, определяющей общую успешность адаптации человека (и животных) к новым ситуациям посредством решениия задачи во внутреннем плане действия («в уме») при доминирующей роли сознания над бессознательным. Однако подобное определение столь же спорно, как и все другие поведенческие определения.

Дж. Томпсон [5] также полагает, что интеллект лишь абстрактное понятие, которое упрощает и суммирует ряд поведенческих характеристик.

Поскольку интеллект, как объективная реальность, существовал до психологов, как и химические соединения до химиков, постольку важно знать его «обыденные» характеристики. Р.Стернберг впервые предпринял попыт­ку определения что такое интеллект на уровне описания поведения. В качестве метода он избрал факторный анализ суждений экспертов. В конечном счете выделились три формы интеллектуального поведения: 1) вербальный ин­тел­­лект (запас слов, эрудиция, умение понимать прочи­танное), 2) способность решать проблемы, 3) прак­ти­ческий интеллект (умение добиваться поставленных целей и пр.) [6].

По пути за Р.Стернбергом идет М.А.Холодная, которая выделяет минимум базовых свойств интеллекта: «1) уровневые свойства, характеризующие достигнутый уровень развития отдельных познавательных функций (как вербальных, так и невербальных), и презентации дейст­вительности, лежащие в основе процессов (сенсорное разли­чие, оперативная память и долговременная память, объем и распределение внимания, осведомленность в определенной содержательной сфере и т.д.); 2) ком­бинаторные свойства, характеризующиеся способностью к выявлению и формированию разного рода связей и отношений в широком смысле слова — способность комби­нировать в различных сочетаниях (пространственно-временных, причинно-следственных, категориально-содержательных) компоненты опыта; 3) про­цессуальные свойства, характеризующие операциональный состав, приемы и отражение интеллектуальной деятельности вплоть до уровня элементарных информационных процессов; 4) регуляторные свойства, характеризующие обеспечиваемые интеллектом эффекты координаци