Психофизический параллелизм

В душе непрерывно происходит незаметная деятельность «малых перцепций». Этим термином Лейбниц обозначил неосо­знаваемые восприятия. Осознание восприятий становится воз­можным благодаря тому, что к простой перцепции (восприятию) присоединяется особый психический акт — апперцепция, вклю­чающий внимание и память.

1 Выготский Л.С. Собр. соч.: В б т. — М„ 1984. — Т. 6. — С. 301. 24

Психофизический параллелизм. На вопрос о том, как соотно­сятся между собой духовные и телесные явления, Лейбниц отве­тил формулой, известной как психофизический параллелизм. Они не могут, вопреки Декарту, влиять одно на другое. Зависимость психики от телесных воздействий — это иллюзия. Душа и тело совершают свои операции самостоятельно и автоматически. Однако божественная мудрость сказалась в том, что между ними существует предустановленная гармония. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и то же время, так как запущены с величайшей точностью.

Доктрина психофизического параллелизма нашла многих сто­ронников в годы становления психологии как самостоятельной науки. Идеи Лейбница изменили и расширили представление о психическом. Его понятия о бессознательной психике, «малых пер­цепциях» и апперцепции прочно вошли в научное знание о предмете психологии.

Гоббс: ассоциация как главное понятие психологии. Другое направление в критике дуализма Декарта связано с философией Гоббса. Он начисто отверг душу как особую сущность.

В мире нет ничего, кроме материальных тел, которые движут­ся по законам механики, открытым Галилеем. Соответственно и все психические явления подводились под эти глобальные зако­ны. Материальные вещи, воздействуя на организм, вызывают ощущения. По закону инерции из ощущений в виде их ослаб­ленного следа появляются представления. Они образуют цепи мыслей, следующих друг за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения.

Такая связь получила впоследствии имя ассоциации. Об ассоциации как факторе, объясняющем, почему данный психиче­ский образ вызывает у человека именно такое представление, а не другое, было известно со времен Платона и Аристотеля. Глядя на лиру, вспоминают игравшего на ней возлюбленного, — говорил Платон. Это ассоциация по смежности. Оба объекта воспринима­лись некогда одновременно, а затем появление одного повлекло за собой образ другого. Аристотель дополнил это описание указа­нием на два других вида ассоциаций (сходство и контраст). Но для Гоббса — детерминиста галилеевской закалки — в устройстве человека действует только один закон — механического сцепления психических элементов по смежности.

Ассоциации принимали за один из основных психических феноменов Декарт, Спиноза и Лейбниц. Но все они считали их низшей формой познания и действия по сравнению с высшими, к которым относили мышление и волю. Гоббс первым придал ассоциации силу универсального закона психологии. Ему безоста-точно подчинены как абстрактное рациональное познание, так и произвольное действие.

Произвольность — это иллюзия, которая порождена незнанием причин поступка (такого же мнения придерживался Спиноза). Волчок, запущенный в ход ударом кнута, также мог бы считать свои движения самопроизвольными. Во всем царит строжайшая причинность. У Гоббса механодетермшшзм получил применитель­но к объяснению психики предельно завершенное выражение.

Важной для будущей психологии стала беспощадная критика Гоббсом версии Декарта о «врожденных идеях», которыми челове­ческая душа наделена до всякого опыта и независимо от него.

Рационализм и эмпиризм. До Гоббса в психологических учениях царил рационализм (от лат. «rationalis» — разумный). Основой познания и присущего людям способа поведения считался разум как высшая форма активности души. Гоббс провозгласил разум продуктом ассоциации, имеющей своим источником прямое чувственное общение организма с материальным миром.

За основу познания был принят опыт. Рационализму противо­поставлен эмпиризм (от гр. «empeiria» — опыт). Под девизом опыта возникла эмпирическая психология.

Локк: два источника опыта. В разработке этого направления видная роль принадлежала соотечественнику Гоббса Локку. Как и Гоббс, он исповедовал опытное происхождение всего состава человеческого сознания. В самом же опыте выделил два источ­ника: ощущение и рефлексию. Наряду с идеями, ко­торые доставляют органы чувств, возникают идеи, порождаемые рефлексией как «внутренним восприятием деятельности нашего ума». Развитие психики происходит благодаря тому, что из прос­тых идей создаются сложные. Все идеи предстают перед судом сознания. «Сознание есть восприятие того, что происходит у чело­века в его собственном уме».

Это понятие стало краеугольным камнем психологии, назван­ной интроспективной. Считалось, что объектом созна­ния служат не внешние объекты, а идеи (образы, представления, чувства и т.д.), какими они являются «внутреннему взору» наблю­дающего за ними субъекта.

Из подобного, наиболее отчетливо и популярно разъясненного Локком постулата, возникло в дальнейшем понимание предмета психологии. Отныне на место этого предмета претендовали явле­ния сознания. Их порождают два опыта — внешний, который исхо­дит от органов чувств, и внутренний, накапливаемый собственным разумом индивида.

Элементами этого опыта («нитями», из которых соткано сознание) считались идеи, которыми правят законы ассоциации.

26

Под знаком этой картины сознания складывались психологи­ческие концепции последующих десятилетий. Они были прони­заны духом дуализма новейшего времени. За этим дуализмом в теории стояли реалии социальной жизни, общественной прак­тики. С одной стороны — научно-технический прогресс, сопря­женный с великими теоретическими открытиями в науках о фи­зической природе и внедрением механических устройств. С дру­гой — самостояние человека как личности, которая, хотя и сообразуется с промыслом всевышнего, но способна иметь опору в собственном разуме, сознании, понимании. Эти непсихологиче­ские факторы обусловили как механодетерминизм, так и обращен­ность к внутреннему опыту сознания. Именно эти два решающих признака в их нераздельности определили отличие психологиче­ской мысли нового времени от всех ее предшествующих витков.

Как и прежде, объяснение психических явлений зависело от знания о том, как устроен физический мир и какие силы правят живым организмом. Речь идет именно об объяснении, адекватном нормам научного познания, ибо в практике общения люди руко­водствуются житейскими представлениями о мотивах поведения, умственных качествах, влияниях погоды на расположение духа, или влияниях расположения планет на характер и т.п.

XVIII век радикально повысил планку критериев научности. Он преобразовал объяснительные принципы, доставшиеся ему от прежних веков. Созданные в лоне механики понятия о рефлексе, ощущении, представлении, ассоциации, аффекте, мотиве вошли в основной фонд научных знаний. Эти понятия заимствовали свой строй в новой детерминистской трактовке организма как «машины тела». Схема этой машины являлась умозрительной. Она не могла пройти испытание опытом. Между тем именно опыт в сочетании с новым способом рационального объяснения его свидетельских показаний определил успехи нового естество­знания.

Для великих ученых XVII века научное познание психики как познание причин явлений имело в качестве непреложной предпо­сылки обращение к телесному устройству. Но представления об устройстве и функциях организма были крайне скудными и во многом фантастическими. Приверженцы нового направления, выступившие под девизом эмпирической психологии, ограничива­лись описанием ощущений, ассоциаций и т.д. как фактов внут­реннего опыта, забыв о родословной этих понятий. Они отринули веками царившее убеждение, будто психическая реальность про­изводится особой сущностью — душой, обратившись к законам1 и причинам, действующим в телесном, земном мире. Знание же об этих законах природы было почерпнуто не во внутреннем

27

опыте наблюдающего за собой сознания. Истинным источником являлся общественно-исторический опыт, обобщенный в научных теориях нового времени.

3. Зарождение От механики к физиологии. В начале XIX века психологии стали складываться новые подходы к психике, как науки Отныне не механика, а физиология стимулиро­вала рост психологического знания. Имея своим предметом особое природное тело, физиология превратила его в объект экспериментального изучения.